Возникновение монетной чеканки и прикладное искусство (глиптика и торевтика)

Выдающиеся ученые, писатели, искусствоведы, нумизматы-исследователи обычно рассматривают монеты не только как памятники истории, но и как памятники искусства. Мы уже знаем мнение относительно этого Гёте и Горького.

 

Рисунок 1. Исаак Ньютон. Портрет кисти Г. Кнеллера (1689)

 

Великий английский ученый Исаак Ньютон (рис. 1), длительное время руководивший Лондонским монетным двором, говорил: «Монеты — самый пленительный и новаторский вид искусства, который движет народ». Будучи своеобразными произведениями мелкой пластики, медальерного искусства, монеты отражают развитие художественных стилей, как и «большое» искусство. Далее мы убедимся, что монеты более консервативны в этом отношении, чем памятники архитектуры, скульптуры, живописи. Но в отдельных случаях, в применении технических приемов изобразительного искусства, они бывают впереди. Известный немецкий историк искусства Иоганн Иоахим Винкельман (1717—1768), оказавший значительное влияние на своих современников, в книге «История искусства древности» писал: «Возьмите, например, монеты Александра Великого и его преемников. На металле употреблялись некоторые приемы, которые на мраморе в эпоху расцвета искусства не применялись: так, например, изображение зрачка, или блик, как его называют художники, встречается уже во времена, предшествовавшие Фидию; на монетах, на головах Геро и Гиерона, он обозначен в виде выпуклой точки. Но на мраморе блик этот начали применять впервые, насколько мы знаем, у голов первого века императорской эпохи, да и то у немногих из них». За рубежом за последнее полустолетие издано значительное число книг альбомного типа и статей теоретического характера, рассматривающих монеты как памятники искусства.

Монета не является лишь произведением искусства, хотя она и связана с различными видами художественного творчества человека. Тем не менее в основе возникновения монеты лежит развитие не только экономики, но и прикладного искусства.

Если исходить из самого определения монеты как слитка металла определенного веса и качества, гарантируемых нанесенным на нем клеймом (или клеймами), то этапы возникновения монетной чеканки вырисовываются вполне четко: 1) товаро-деньги; 2) слитки металла неопределенной формы и веса; 3) слитки металла, при изготовлении которых придерживаются определенной формы и веса, характерных для какой-либо территории, отличающейся своими особенностями — экономическими, метрологическими, этнографическими; 4) слитки металла определенной формы и веса, снабженные клеймом или клеймами.

Такую эволюцию можно проследить в ряде стран мира, в том числе и на древнерусских землях. Слитки различной формы и веса в Восточной Европе встречаются рано, иногда вместе с римскими монетами, но еще чаще с куфическими, византийскими и западноевропейскими. Их формы и вес весьма разнообразные, от нескольких десятков грамм почти до четверти килограмма, а некоторые лепешкообразные слитки (например, найденные в д. Аниковская быв. Пермской губернии в начале нашего столетия) весили около 346 и 540 г.

За слитками с неустановившимися формой и весом следуют слитки определенной формы и с весом, связанным с теми или иными метрологическими единицами. В местечке Ваале Нимвегена (Голландия) были найдены круглые серебряные слитки весом около 1 римского фунта (327,45 г), датируемые началом IV в.

 

Рисунок 2. Древнерусские слитки: 1 — «киевский»; 2 — «черниговский»; 3 — «новгородский»

 

Среди наиболее распространенных древнерусских слитков назовем серебряные шестиугольные (так называемые «киевские») весом около 160 г; ромбовидные с расплющенными концами («черниговские») весом около 196 г; палочкообразные трехгранные («новгородские») весом около 200 г (рис. 2); палочкообразные, округлые в разрезе, обычно со следами ударов на спинке слитка («литовские», или «изрои»), и др. На некоторых поздних слитках, точнее — на их половинках («полтинах») нередки русские клейма XIV—XV вв., причем некоторые из них аналогичны изображениям на монетах, начатых чеканкой после более чем 400-летнего перерыва, во второй половине XIV в.

Снабжение слитков клеймами имело место уже в античности. В одном из кладов, найденном в Восточных Карпатах и датируемом последней четвертью IV в., был обнаружен слиток с изображениями и надписями, из которых можно заключить, что он изготовлен (или апробирован) в Сирмии, где находился римский императорский монетный двор. На слитке три погрудных изображения правителей, которые распознаются как императоры Грациан (367—383), Валентиниан II (375—392) и Феодосий I (379—395). Следовательно, слиток мог быть изготовлен в годы их совместного правлений — в 379—383 гг.

Близким родством слитков определенной формы и веса с монетой объясняется и установившееся для них среди специалистов название «денежные слитки».

Значительный интерес представляет находка в составе клада серебряных вещей, обнаруженного в 1970 г. в Эттемоа (Израиль), небольших слиточков, которые по сути представляют нечеканенные кружки монет, хотя клад датируется временем более ранним, чем появление монетной чеканки в Восточном Средиземноморье. Клад был найден при работе экскаватора, весил свыше 25 кг. Он состоял из серебряных украшений (особенно много различного назначения колец) и большого количества обрезков и обломков украшений.

Конечно, надо учесть, что не всегда может быть отмечена последовательность товаро-деньги — слитки неустановившейся формы и веса — денежные слитки — монеты.

 

Рисунок 3. Разновидности товаро-денег: кольца различной формы, раковины, ткань; древнекитайская монета-лопата

 

Китайские монеты в виде раковин каури, ножей и лопат (рис. 3), вероятно, свидетельствуют о переходе непосредственно от товаро-денег к изготовлению монет. Мы, например, знаем, что монеты на Руси уже чеканились на рубеже X—XI вв., а денежные слитки обращались в основном в так называемый «безмонетный» период, характеризующийся недостатком монеты. Товаро-деньги нередко сопутствовали слиткам.

Мы привели эти примеры, чтобы не забывать, что хотя схемы могут быть обоснованными, являясь результатом обобщения большого количества фактов, жизнь бывает разнообразнее и многограннее любой схемы. Схема перехода от товаро-денег к монетам не отличается от других — она показывает лишь общие тенденции и этим в определенной мере помогает лучшему пониманию исторических процессов и явлений, в нашем случае — осмыслению закономерностей появления древнейших монет.

Говоря о возникновении европейской монеты, нужно, естественно, перенестись во времени в далекую от нас эпоху, к событиям почти трехтысячелетней давности, а в пространстве — в район Восточного Средиземноморья.

Говоря о переходе от товаро-денег к металлическим слиткам, надо иметь в виду прежде всего то, что товаро-деньги стали использоваться человеком еще в первобытную эпоху. Но при переходе от каменного века к бронзовому, а затем к железному металлы первое время были настолько редки и дороги, что использовались только для изготовления украшений. Драгоценные же металлы — золото и серебро — использовались прежде всего для украшений или ритуальных предметов и тогда, когда медь и железо шли на изготовление орудий труда. Таким образом, плавка драгоценных металлов, уменье пользоваться литьевыми формами — то, что необходимо для появления монеты, уходит своими корнями в область первобытного искусства, в ювелирное искусство древности.

Исследователями не раз отмечено, что со временем именно украшения из драгоценных металлов получают определенный вес. Вероятно, это происходит именно тогда, когда украшения превращаются в товаро-деньги, хотя определенное повторение технических средств и приемов также могло играть свою роль. Но нет сомнения: чтобы полнее удовлетворять потребности обмена, чтобы служить деньгами, украшения должны были иметь известный широкому кругу лиц вес. В свою очередь, украшения, служившие достаточно распространенными товаро-деньгами, все больше теряли свою функцию украшения и по своей сути превращались в слитки металла определенной формы и веса, т. е. в денежные слитки. В Древнем Египте более 3500 лет назад появляются золотые кольца и одновременно весовые единицы дебен и мати-кольцо, равное 1/12 дебена. Исследователи определяют вес дебена в 85—91 г, а кольца — в 7,5 г. Дж. Макдональд пишет в своей книге «Эволюция монетной чеканки», что использование золота и серебра при любой торговой сделке заставляло обращаться к весам и в связи с этим «делались... различные попытки сгладить эти неудобства. Количество металла в людских украшениях часто строго рассчитывалось в тех видах, чтобы они могли служить готовым средством денежного обращения». Используя один из библейских мифов, Макдональд перечисляет подарки, врученные Ревекке — невесте Исаака, сына Авраама: золотые серьги весом в полсикла и два запястья на руки в десять сиклов золота. Сикл (тикиум, шекель) — весовая единица древнейшей ассиро-вавилонской весовой системы, равная 8,4 г.

Производство украшений в пределах тех или иных весовых норм характерно и для гораздо более позднего времени. Приведем высказывание по этому поводу одного из ведущих советских археологов и нумизматов В. Л. Янина: «По-видимому, — пишет он, — основой сохранения выработанной в начале н. э. весовой единицы было постоянное потребление серебра в качестве сырья для производства украшений. С этой точки зрения очень важным представляется то, что термин „гривна“ применялся не только к денежно-весовой единице, но и к известному виду шейного украшения. При производстве украшений устойчивых форм расход металла постоянен. Поэтому производство украшений должно было иметь дело с традиционными и вполне определенными количествами металла, потребными для изготовления браслета, фибулы или шейной гривны. Единство терминологии в данном случае может указывать на действительное соответствие шейной гривны принятой весовой единице. Серебряные украшения славян с этой точки зрения еще не исследовались, но среди древностей Прикамья примеры указать можно. К числу их относится находка в б. Пермской губ. клада шейных гривен, вес которых соответствовал норме гривны серебра XII—XIV вв.»

К этому очень важному для нас наблюдению хотелось бы добавить, что установление стабильных весовых норм украшений объясняется не только тем, что «при производстве украшений устойчивых форм расход металла постоянен», но и тем, что различные украшения применялись в качестве товаро-денег, а это, в свою очередь, требовало определенного веса.

Таким образом, техника обработки металла, литье, а также складывание весовых норм — то, что необходимо было для появления монеты, — в VII в. до н. э. было в наличии. Появление монеты тесно связано с прикладным искусством, ювелирным делом. Если мы обратимся к Восточному Средиземноморью — лону рождения древнейших монет, то выясним, что там довольно рано появляются свитки определенной формы и веса, о чем свидетельствует находка таких слитков весом в 1 и 1/2 золотого таланта в погребениях XIII в. до н. э. на острове Кипр. Для того, чтобы превратиться в монету, на слитках недоставало штемпеля. Как мы увидим далее, и эта деталь монеты тесно связана с прикладным искусством древности. В литературе уже указывалось на тесную связь искусства изготовления монетных штемпелей с глиптикой — искусством резки камней-гемм, использовавшихся в качестве печатей, украшений и амулетов, с одной стороны, и с торевтикой — искусством художественной обработки металла, — с другой. Об этом пишут английский нумизмат Дж. Дженкинс и немецкий — Г. Кютманн в своей фундаментальной работе о монетах Древней Греции. Известный исследователь античных монет Мария Альфёльди также считает, что монетная техника наиболее близка глиптике.

Кроме того, следует отметить, что между глиптикой и торевтикой было в свою очередь немало точек соприкосновения и моментов взаимовлияния. Так, видимо, геммы вдохновенного резчика камней Дексамена Хиосского, жившего в конце V — начале IV в. до н. э., послужили прототипами для некоторых изображений на предметах торевтики из скифских курганов Северного Причерноморья. Гемма-скарабей с изображением Геракла очень близка памятникам этрусской торевтики IV в. до н. э.

Появление искусства резьбы по камню относится к очень далекому времени. Известно 7 печатей, найденных на одной из неолитических стоянок в Малой Азии, которые датируются 6500—6000 гг. до н. э. К древнейшей группе памятников глиптики относятся так называемые цилиндрические печати. Оттиски таких печатей были обнаружены на клинописных табличках, найденных в Древнем Двуречье. Здесь они использовались особенно широко между 5500 —5000 гг. до н. э. Древнейшие малоазийские и индийские монеты из электрона имеют изображения, схожие с оттисками цилиндрических печатей. Искусство резного камня было высоко развито и в Древнем Египте. В эгейском мире известны геммы, датируемые началом II тысячелетия до н. э. На Крите, в Микенах и в ряде других мест найдены как многочисленные оттиски печатей в глине, так и сами геммы. Следовательно, развитие глиптики намного опережало появление в Восточном Средиземноморье монетной чеканки.

Какие данные позволяют говорить о том, что изобретение монетного штемпеля связано с развитием глиптики?

Во-первых, почти каждая гемма (а особенно — гемма-печать) была знаком, символом власти или собственности. Штемпель монеты также говорит о ее принадлежности определенному правителю или городу.

Во-вторых, техника изготовления гемм, особенно инталий (т. е. гемм с углубленным изображением), близка к технике изготовления монетных штемпелей. Для резки камней применялись вращающиеся свёрла с различными рабочими концами (например, округлым). Вращение этих сверл должно было быть достаточно быстрым, для чего использовалось так называемое смычковое сверло или даже специальный станок с ножным приводом. Применялись различной формы металлические резцы и иглы, иногда с обсидиановыми или алмазными остриями, абразивные камни, более твердые, чем обрабатываемый. Изображения геммы-печати должны были быть зеркальными, разными по рельефу. Некоторые детали изображений были настолько мелки, что невольно приходит мысль об использовании лупы. Действительно, одна из таких линз из горного хрусталя найдена в Трое Генрихом Шлиманом (1822—1890) и датируется около 2000 г. до н. э. Две линзы примерно 1600—1200 гг. до н. э. открыты на Крите. Аналогичные линзы найдены в Ниневии, Тире, Помпеях и других городах. Те же самые сложности встречали и резчики монетных штемпелей (зеркальное изображение, различия в высоте рельефа, твердость материала). По мнению Дж. Макдональда, пристальное сравнительное изучение гемм и современных им монетных штемпелей заставляет предположить, что при изготовлении последних такие, например, выдающиеся художники Сицилии рубежа V и IV вв. до н. э., как Кимон и Эванет, «пользовались полным набором инструментов для резки камней». Такого мнения придерживаются Дж. Дженкинс с Г. Кютманном и некоторые другие исследователи.

В-третьих, резчики гемм, вероятно, нередко являлись одновременно резчиками монетных штемпелей. Хотя таких примеров можно привести не очень много, но это объясняется тем, что далеко не все геммы и монетные штемпели — подписные. Английский исследователь А. Эванс предполагает, что известный резчик гемм Дексамен Хиосский был резчиком некоторых монетных штемпелей Элиды. Известен такого рода пример в истории монетного дела Сицилии, всегда привлекавшего внимание своей высокой художественностью исполнения, когда одним и тем же именем подписаны монеты и геммы. Около 413 г. до н. э. художник Фригилл создает на лицевой стороне тетрадрахмы г. Сиракуз прекрасную женскую голову с атрибутами Персефоны — богини подземного царства, особо почитаемой на Сицилии. Известны и геммы с его подписью.

Крупнейший исследователь античной глиптики А. Фуртвенглер в своем капитальном труде неоднократно отмечает родство изображений на резных камнях и на монетах и допускает, что резчики камней нередко являлись одновременно и изготовителями монетных штемпелей.

В 371 г. до н. э. фиванский полководец Эпаминонд, разгромивший спартанское войско в битве при Левктрах, создал в Аркадии союз с центром в основанном им г. Мегалополисе, где стали выпускаться статеры с мастерски исполненной головой Зевса на одной стороне и фигурой Пана — аркадского лесного бога, сидящего на скале — на другой. На скале поставлена подпись Олимпия, известного резчика гемм.

Внимание исследователей привлекло родство декадрахм, чеканенных, вероятно, в Вавилоне незадолго до смерти Александра Македонского, и геммы, хранящейся в Эрмитаже. На одной стороне монет — Александр на коне, атакующий индийского царя Пора, сидящего на слоне, на другой — Александр во весь рост, с божественными атрибутами, и летящая Ника — богиня победы, держащая венок над его головой. В Эрмитаже хранится сердоликовая гемма с аналогичным изображением Александра. Немецкий искусствовед В. Б. Кайзер, специально занимавшийся сравнительным анализом этих двух интересных памятников искусства, делает вывод, что они принадлежат одному мастеру глиптики из окружения Александра Македонского. Скорее всего, им должен быть Пирготель.

В-четвертых, необходимо отметить близость сюжетов, а иногда полную аналогию изображений на многих монетах и геммах. Это многочисленные изображения животных и растений, а также и другие разнообразные сюжеты. А. Фуртвенглер приводит ряд примеров близости сюжетов изображений на геммах и монетах, особенно на геммах и золотых кизикинах.

Большой и интересный материал собран для эпохи конца Римской республики и начала империи известной немецкой исследовательницей Марией-Луизой Фолленвейдер, которая приводит примеры аналогичных и очень близких по содержанию и стилю изображений на геммах и римских монетах. Убедительность ее сопоставлений усиливается большим количеством иллюстраций, где представлены рядом родственные по изображениям и времени изготовления геммы и монеты. Уделяя значительное внимание резчику камней времени Августа (27 до н. э. — 14 н. э.) Солону, автор полагает, что он был создателем печатей и монетных штемпелей. М.-Л. Фолленвейдер считает, что несколько греческих и римских резчиков гемм были авторами изображений многочисленных монетных штемпелей того времени.

Приводя конкретные примеры, можно упомянуть, что одна из картин римского художника Никомаха с изображением Виктории, увлекающей ввысь мчащуюся квадригу, нашла отражение как на римских денариях Плавтия Планка (47 до н. э.), так и на шести геммах, две из которых находятся в собрании Эрмитажа. На гемме из Пантикапея из желто-коричневой яшмы изображена хиосская амфора, часто встречающаяся на серебряных монетах Хиоса. Число таких примеров можно было бы значительно увеличить.

Близость глиптики и монетного дела можно отметить и для других регионов и эпох. В. Г. Луконин писал в 1961 г., что одной из причин неизученности сасанидских гемм является то, что они «редко ставились в связь с другими памятниками культуры Сасанидов (рельефами, монетами, торевтикой)». Он отмечает сходство между геммами и отдельными группами монет в иконографическом и палеографическом плане. Иконографическая близость целого ряда византийских монет и гемм также отмечалась в литературе, хотя относительная узость тематики изображений на византийских камеях и затрудняет сопоставление этих двух видов памятников.

Те факты, которые были изложены выше, делают понятными уже приводившиеся высказывания Дж. Макдональда, Дж. Дженкинса, Г. Кютманна, А. Р. Альфёльди. К ним хотелось бы присоединить вывод, сделанный А. Н. Зографом при рассмотрении взаимоотношений монетного искусства с другими видами искусств: «Больше всего точек соприкосновения у монетного дела оказывается с глиптикой, искусством резьбы на камне».

Таким образом, развитие глиптики связано с древним обычаем использования знаков собственности в их тенденции к превращению в эмблемы городов-государств, в знаки гербового значения, с новой техникой их воспроизведения — печатью. Изображения и надписи на геммах и печатях стали прототипами изображений и надписей на монетах. Не исключено, что овальная или округлая форма гемм была перед глазами творцов первых монет, и такая форма оказалась наиболее удобной для развивающегося денежного обращения (это давно было отмечено Карлом Марксом). Искусство резьбы по камню, как мы уже говорили, предоставило почти полный набор инструментов для древних резчиков монетных штемпелей. Но нельзя забывать, что оттиски гемм-печатей делались на мягком материале — глине или воске, а чтобы превратить слиток в монету, необходимо такой оттиск сделать на достаточно твердом металле.

Судя по исследованиям техники чеканки, на древнейшем этапе монеты чеканились одним штемпелем, а именно нижним, закрепленным на подставке, наковальне. Изображение штемпеля отпечатывалось благодаря давлению, возникавшему при ударах молотом по железным прутьям, упиравшимся в монетный слиток. Такая техника чеканки наиболее близка к способу изготовления украшений тиснением по модели. Классическими примерами таких моделей являются найденные Шлиманом при раскопках Микен две каменные модели, принятые им за литьевые формы. Одна модель была сделана из гранита, другая — из базальта, на их поверхности были вырезаны углубленные негативные изображения украшений. После ударов молотом по наложенному на модель листу получались украшения с довольно высоким рельефом. Хорошо известно, что монетный слиточек не мог прочно держаться на поверхности нижнего штемпеля, он придерживался, как было сказано, металлическими прутьями, следы которых хорошо заметны на древнейших монетах и получили название quadratum incusum («квадратное, четырехугольное углубление») . Нам же хотелось бы обратить внимание на другое.

Техника тиснения украшений имела дело со сравнительно тонким металлическим листом, монета же чеканилась, как мы знаем, на достаточно толстом слитке металла. Чтобы получить отпечаток находящегося под ним штемпеля, надо было приложить значительное усилие. Металлические стержни, продавливая слиточек сверху, смещали вниз слои металла, способствовали чеканке. Это подтверждается следующим наблюдением. Если бросить даже беглый взгляд на древнейшие монеты, то можно заметить, что quadratum incusum имеет обычно то же расположение, те же очертания, что и изображение на другой стороне слитка. Древнейшие чеканенные монеты изготавливались из золота (электра) или серебра, а древнейшие медные монеты — литые. Такая закономерность объясняется не только обычно большей величиной медных монет, что затрудняло чеканку, но и большей твердостью меди. Сравнительная твердость золота, серебра и меди по методу Бринеля выражается следующими показателями: 25, 28, 50 единиц. Бронза же имеет твердость в 1,5—2 раза большую, чем чистая медь.

Через достаточно короткий срок металлические прутья были заменены верхним штемпелем, изобретать который не было необходимости — металлические штемпели достаточно широко применялись задолго до появления монеты для тиснения (чеканки) металлических украшений. Дж. Дженкинс и Г. Кютманн, отмечая близость между монетным производственным процессом и техникой ювелиров, пишут, что многие античные украшения, как и монеты, изготовлены с помощью штемпелеподобных матриц. В качестве примера они приводят негативно обработанный штемпель, предназначенный для изготовления украшений или их частей, хранящийся в Ашмолеанском музее в Оксфорде (Англия), и античную серебряную вазу из Метрополитен-музея в Нью-Йорке, фриз которой украшен с помощью аналогичного по своим техническим данным штемпеля.

Таким образом, возникновение монеты и развитие монетной античной техники тесно связано с прикладным искусством, прежде всего — с глиптикой и торевтикой.

Эти тесные связи и взаимовлияния монетного и прикладного искусств прослеживаются и в средние века, и в новое время. Мы остановимся только на некоторых моментах этих связей.

 

Рисунок 4. Средневековый брактеат из Гамбурга

 

Один из периодов подъема монетного искусства связывают с чеканкой брактеатов — односторонних, на тонкой серебряной пластинке монет, — начавшейся в 1140—1150 гг. Тонкий металлический лист еще античные авторы обозначали как bractea (brattea) или bracteatus. Но применительно к серебряным монетам XII— XVII вв. название «брактеат» — изобретение ученых-нумизматов XVII в. В литературу этот термин впервые введен в работе Иоганна Кристофа Олеария «Isagoge ad numophylacium bracteatorum» («Введение в нумизматику брактеатов») (Jena, 1694). В современных брактеатам источниках они называются латинским словом denarius — денарий — так же, как и предшествовавшие или сопутствовавшие им двусторонние монеты того же номинала на более толстом кружке. Между этими двумя разновидностями монет находятся так называемые полубрактеаты, — двусторонние монеты, чеканившиеся в обычной ручной технике, но на более широком и тонком кружке. Техника чеканки брактеатов была совсем иной: они чеканились только одним верхним штемпелем, часто на очень широком кружке (до 45 мм) из тонкого серебряного листа (иногда менее 0,1 мм). Кружок накладывался на мягкую подкладку из свинца, кожи или специальной мастики. Поэтому изображение на брактеатах получалось с одной стороны рельефное, выпуклое, с другой — вогнутое.

Имеется ряд объяснений появления новой техники чеканки монет. Мы остановимся на одном из них — на наш взгляд, это вполне обоснованная гипотеза.

XII век — время крестовых походов, усиления связей с Востоком, развития ремесла, торговли и городов. Подъем экономики, а в Германии — оживление так называемой региональной чеканки вызвали рост потребности в монете, ее не хватало, что в ряде стран Европы привело даже к использованию товаро-денег. Перечисленные обстоятельства требовали интенсификации монетного дела, открытия новых монетных дворов, но этому препятствовала нехватка квалифицированных монетчиков. Выход был найден в привлечении на монетные дворы мастеров-ювелиров, которые привнесли с собой технические приемы ювелирного дела. В раннем средневековье в Скандинавии (особенно — в Дании) и Германии получили распространение золотые брактеаты — украшения, расцвет производства которых приходится на конец V — середину VII в., а изображения носят следы влияния римской монетной чеканки. Золотые брактеаты снабжены широкими, довольно массивными ушками, которые свидетельствуют об их назначении. В настоящее время известны 760 таких брактеатов северного происхождения. Систематизация северных брактеатов осуществлена датским ученым М. Б. Маккерпрангом. В этой работе сообщается также интересный факт находки на территории СССР, в бассейне реки Березины двух золотых брактеатов-украшений вместе с золотым медальоном императора Констанция II (323—361). К сожалению, автор не указывает источник этих сведений.

Слабая сторона гипотезы заимствования техники изготовления брактеатов-монет у мастеров-ювелиров, делавших золотые брактеаты-украшения, — большой временной разрыв между ними. Но надо учесть два обстоятельства. Во-первых, временной разрыв практически исчез благодаря ряду новых находок и исследованию старых, содержавших бронзовые брактеаты-украшения каролингского времени и серебряные — эпохи викингов. Серебряные брактеаты-украшения обнаружены в кладах времени, близкого к началу чеканки брактеатов-монет. Таковы клады из Клейн-Рошарден, датируемые X в., клады на острове Готланд — из Эссарве (ок. 1000 г.), Хальсарве (ок. 1000 г.), Дигранс (ок. 1025—1030 гг.), Квиенде (ок. 1050 г.), Лилля-Валля (ок. 1050 г.), Маннегорда (после 1110 г.) и др. Во-вторых, техника изготовления украшений сходна с техникой изготовления брактеатов. Еще в античности при чеканке рельефных украшений нередко под металлический лист, из которого они изготовлялись, подкладывался свинец или специальная смолистая масса. В современном ювелирном деле этот метод называется чеканкой на мягкой подкладке или на чеканочном шаре (Kittkugel). Подобная техника, а также способ изготовления брактеатов-украшений были известны и в средние века и, как уже говорилось выше, вполне могли быть использованы при чеканке монетных брактеатов.

Ювелирное дело в течение всего средневековья было тесно связано с монетным, а многие ювелиры были одновременно монетчиками.

Один из ярких примеров этих связей — биография Элигия, или Элуа (ок. 588—659), государственного деятеля при двух меровингских королях — Хлотаре II (584—629) и Дагоберте I (629—639), а в 641—659 гг. — епископа Нуайона и Турне. Но нас он интересует ни своей политической карьерой, ни проповеднической деятельностью. Учителем Элигия был золотых дел мастер и монетчик Аббо, и сам Элигий, можно предполагать, своим возвышением при дворе обязан славе выдающегося ювелира и опытного монетчика. Элигий руководил королевской чеканкой в Париже, Марселе и Арле. Его имя сохранилось на монетах (в собрании Эрмитажа хранятся два золотых триенса с именем Элигия). После смерти Элигий был канонизирован и стал святым — патроном ювелиров и монетчиков, его изображали с молотком (чеканом) и щипцами. Роль Элигия при королевском дворе, а затем канонизация — свидетельства положения ювелиров и монетчиков в средневековом обществе, а сам он — своего рода персонификация тесных связей двух родственных видов ремесла и искусства.

 

Рисунок 5. Aвтопортрет, Бенвенуто Челлини

 

Еще более широко известный пример сочетания в одном лице выдающегося ювелира и представителя монетного искусства — жизнь и деятельность замечательного художника и писателя итальянского Возрождения Бенвенуто Челлини (1500—1571).

Источник: Потин В. М. "Монеты. Клады. Коллекции: Очерки нумизматики". Санкт-Петербург, 1992 г.