Нумизматика и сфрагистика

Все превосходно знают современные печати, где изображение и надписи вырезаны на резине, наклеенной на деревянную основу, снабженную ручкой. Почти каждое предприятие и учреждение имеет свою печать. Но в русском языке печатью называют не только описанное выше орудие, в специальной литературе обычно называемое матрицей или штемпелем, но и оттиск, сделанный на бумаге с помощью штемпельной краски. Реже встречаются металлические печати, оттиск которых делается в сургуче.

Печати возникли в глубокой древности. Их предшественниками были знаки родовой, а затем и индивидуальной собственности. Автор известного этимологического словаря русского языка Макс Фасмер полагает, что слово «печать» связано со словом «пеку» (от глагола «печь») — «орудие для выжигания знака». Слово «печать» в различной транскрипции и в близких вариантах известно в других славянских языках: болгарском, польском, сербохорватском, чешском и др. Слово «печать» встречается и в немецком языке (Petschaft), но оно заимствовано из славянского и использовалось с XV—XVI вв. для обозначения матрицы, как правило, небольшого размера. В современной русской специальной литературе — для того, вероятно, чтобы отличить обозначение матрицы от оттиска — для мелких матриц (главным образом для печатей-перстней) используют термин «печатка».

Рисунок 1. Ассирийская цилиндрическая печать из известняка и современный гипсовый слепок её изображения, содержащего мотив поклонения богу Шамашу; Лувр [wikipedia]

Древнейшими печатями были цилиндрические ассиро-вавилонские и египетские печати, а затем и печати-геммы других форм. Таким образом, появление печати предшествовало появлению монетной чеканки, а древнейшие монеты были не чем иным, как небольшими слитками благородного металла, снабженными печатями, удостоверяющими их качество и вес. Широкое распространение печати получили в Древнем Риме, где они применялись для опечатывания писем, документов и предметов (например, ларцов). Здесь они назывались Sigillum (от лат. Signum — знак, отметка, клеймо). Во многих европейских языках обозначение печати происходит от этого слова (англ, seal, нем. Siegel, гол. zegel, швед, sigill, итал. sigillo, исп. sello, фр. sceau и устар. seel). Вероятно, использование печати в значительной части средневековых государств распространялось под влиянием римской и византийской культур. В VI—VII вв. в Италии и на территории Франкского государства печати применялись достаточно широко. В Германии наиболее ранними средневековыми печатями были королевские и императорские. Печати крупных светских и духовных феодалов появляются в X в., в отдельных случаях и раньше. Древнейшая сохранившаяся польская печать относится к рубежу XI и XII вв., а чешская — к середине XII в., хотя очевидно, что печати в этих странах использовались значительно раньше. Древнейшая болгарская печать датируется IX в., а уже в X в. появляются первые русские печати. Конечно, эти датировки весьма условны, поскольку основываются на изучении дошедших до нас экземпляров печатей.

Матрицы или штемпели печатей делались из металла, камня, стекла, кости. На них вырезывались негативные изображения или надписи (или и то и другое). Для получения оттиска использовались металлы (золото, серебро, свинец, олово), глина, воск, сургуч, бумага. Форма матриц была различна. Иногда они походили на монетные штемпели, скрепленные между собой наподобие клещей или ножниц (для оттиска двусторонних печатей — булл, отсюда название этого инструмента — буллотирий). Много было печатей-перстней (особенно с резными камнями). Иногда на печатях сверху делался гребень с отверстием для цепочки. Такие печати носили на шее. Со временем матрица прикладных печатей стала снабжаться ручкой, которая все время имела тенденцию к увеличению.

Рисунок 2. Перстень-печатка с гербом семьи Бароннетов; ювелир Жан-Пьер Готерон, Париж [wikipedia]

По способу крепления к документам печати делятся на две большие группы: вислые и прикладные.

Вислые печати наибольшее распространение получили в Италии, Византии, балканских странах и на Руси. Они подвешивались к документам на шнуре или на узких, полосках из различных материалов (например, кожи). Вислые печати были чаще двусторонними и делались из свинца (моливдовулы), золота (хрисовулы), редко — серебра (аргиропулы), а на Западе часто из воска, позже — из сургуча. Вислые металлические печати обычно называют буллами. Это название обычно переносится и на скрепленные ими документы (папские буллы, Золотая булла 1222 г. венгерского короля Эндре II, Золотая булла 1356 г. императора Карла IV и т. д.). Воск для печатей с XII в. подкрашивался специальными добавками в красный, красно-коричневый, зеленый, а иногда и в другие цвета. С конца XIV в. иметь печать определенного цвета часто было особой привилегией.

Рисунок 3. Золотая булла 1356 г. императора Карла IV [wikipedia]

Прикладные печати, закреплявшиеся непосредственно на пергаменте или бумаге, были восковыми, сургучными, иногда из специальной мастики. Сургуч стал применяться со второй половины XVI в. и по своему происхождению назывался «испанским воском». В России период вислых печатей приходится на X—XV вв., прикладных — с XV в.

По своей принадлежности тем или иным учреждениям или представителям социальных групп печати систематизируются в разных странах и даже у разных авторов совсем не единообразно. Так, Эгон фон Берхем делит владельцев печатей следующим образом: императоры и короли, духовенство, высшее и низшее дворянство, бюргеры и крестьяне, женщины, города, цехи. Известный польский ученый Мариан Гумовский называет следующие печати: королевские, княжеские, церковные, рыцарские, городские, сельские, общественных институтов и учреждений (воеводств, конфедераций, воинские, школьные, судов, трибуналов и др.) В. Л. Янин пишет относительно печатей X—XV вв., что они по своей принадлежности делятся на княжеские, епископские, посадничьи, печати тысяцких, наместников и т. д.

Наука о печатях получила название сфрагистика (от греч. sphragis — печать), или сигиллография (от лат. Sigillum — печать и греч. grapho — пишу). Она занимается прежде всего изучением оттисков печатей, которых во много раз больше, чем матриц, которыми они сделаны. Кроме того, матрицы всегда хранились с большой строгостью (как и современные печати). В средние века печать или передавалась наследнику, или клалась (иногда в испорченном виде) в гроб умершего владельца. Так, в гробу архиепископа Оттона Магдебургского (1325—1361) были найдены 6 печатей, которыми он когда-то пользовался. В противном случае печать или приводилась в негодность (на рабочей поверхности делались разрывы и углубления), или уничтожалась. Так, после смерти германского императора Сигизмунда 4 декабря 1437 г. в г. Зноймо (Южная Моравия) там же 11 декабря в церкви св. Николая состоялась погребальная месса в присутствии епископа Вены, многочисленных прелатов и дворян. По окончании богослужения канцлер положил различные печати короля перед алтарем, и они были уничтожены по его повелению одним из ювелиров. Уничтожение печатей было подробно запротоколировано.

Наиболее ранний труд о печатях был составлен в 1275—1276 гг. цюрихским ученым Конрадом Муре. Но это была лишь «первая ласточка». Количество работ, так или иначе касающихся печатей, заметно увеличивается в XVII в. Первой основополагающей работой о печатях считается сочинение пастора церкви св. Ульриха в Галле Иоганна Михаэля Хейнеккиуса, вышедшее первым изданием в 1709 г.; и через десять лет — вторым. В середине XVIII века были составлены комментарии к дипломатике императоров И. Хейманна, где впервые применяется термин «сфрагистика». Для каждой страны в XIX—XX вв. можно было бы назвать обширную литературу по сфрагистике, сведения о которой читатель может почерпнуть или в специальных сфрагистических работах, или в библиографических изданиях.

В России в XVIII веке вопросов о печатях касались В. Н. Татищев, Н. И. Новиков, а в начале следующего столетия — Н. М. Карамзин. В середине XIX века появился альбом печатей П. И. Иванова [117]. Для нашего столетия необходимо отметить работы А. В. Орешникова (1855—1933) и особенно Н. П. Лихачева (1862—1936) — основоположника советской сфрагистики, коллекция которого составила основу древнерусского сфрагистического собрания Эрмитажа. Из работ А. В. Орешникова мы бы в первую очередь назвали «Материалы к русской сфрагистике», из трудов Н. П. Лихачева — «Материалы для истории византийской и русской сфрагистики». Из ученых, успешно занимавшихся сфрагистикой в наше время, надо отметить А. С. Орлова, Н. Г. Порфиридова, Н. Ф. Демидову, Е. И. Каменцеву. Библиографические сведения о важнейших работах по русской и советской сфрагистике можно почерпнуть в работе Е. И. Каменцевой и Н. В. Устюгова. Новую эпоху в изучении древнерусской сфрагистики означило создание В. Л. Яниным вышеупомянутого свода актовых печатей Древней Руси X—XV вв.

В сфрагистической и нумизматической литературе не раз отмечались связи этих двух исторических дисциплин. Действительно, предшественниками монет были резные камни-печати. В технике изготовления металлических матриц для двусторонних печатей много общего с изготовлением монетных штемпелей. Двусторонние печати с равными по величине лицевой и оборотной сторонами за свое сходство с монетами в немецкой специальной литературе получили название «монетных печатей» (Miinzsiegel). Изготовлением как матриц печатей, так и монетных штемпелей занимались ювелиры. Нередко их делал один и тот же мастер. Примером может служить выдающийся итальянский ювелир, медальер и ваятель Бенвенуто Челлини (1500—1571). Ему принадлежат штемпели ряда золотых и серебряных монет пап Климента VII, Павла III, монет Алессандро Медичи, печати кардиналов Эрколе Гонзага и Ипполито д’Эсте, ряд известных медалей.

Само слово «печать» использовалось для обозначения изображений на монетах. Такое значение имело слово «sphragis» у древних греков. На денгах русских княжеств XV в. нередки надписи: «печать великого князя», «печать князя (такого-то)». Эти древние традиции сохранились до нашего времени. В. В. Голеницкий (1906—1976) — медальер Ленинградского монетного двора, говоря о введении разменных никелевых монет типа 1935—1957 гг., пишет в своих воспоминаниях, что прежде всего «...Монетный двор напечатал достаточное количество этой монеты». Комментирующий воспоминания М. Глейзер поясняет слово «напечатал» как «технический термин вместо отчеканили». Это, конечно, так. Но нам кажется, что этот технический термин связан с монетным делом очень далекого прошлого.

Непосредственными предшественниками древнерусских монет — златников и сребреников, тысячелетие которых мы отмечали в 1988 г., были древнерусские печати, не дошедшие до нас, но известные по сообщениям «Повести временных лет». Под 945 годом, где излагается содержание договора князя Игоря с греками в 944 г., рассказывается, что, отправляясь в «Греческую землю», русские послы приносили золотые печати, а гости (купцы) серебряные, а теперь будут посылать с ними грамоты. В научной литературе это сообщение «Повести временных лет» объясняется по-разному. Различные точки зрения по этому вопросу приведены в известной работе Н. П. Лихачева. И. Е. Забелин считал их древнерусскими златниками и сребрениками (называя их медалями). А. В. Орешников видел в них печати-перстни. Иного мнения придерживался Н. П. Лихачев: «Нам кажется, — писал он, — что печати этих двух летописных известий — это нечто вроде известных нам металлических пайдзе, а не перстни-матрицы для оттиска печати». За Н. П. Лихачевым следуют Е. И. Каменцева и Н. В. Устюгов, ища аналогий в монгольских байсах — «золотых или серебряных дощечках», которые играли роль «верительных грамот». Однако в западноевропейской литературе по сфрагистике приводится ряд примеров, когда металлические или восковые оттиски печатей используются самостоятельно, без каких-либо документов. Такая форма использования печатей отмечена для различных стран Европы, в том числе славянских. У вестготов и некоторых других германских племен присылка оттиска судейской печати была вызовом на суд, оттиск был своего рода «повесткой». Такой обычай отмечен для Венгрии (с XI по XIX в.), Чехии, Сербии, Хорватии. В Германии и Дании в средние века оттиски печатей некоторых городов, показанные в таможне городскими купцами и корабельщиками, освобождали от взимания пошлины. Такое использование оттиска печати интересно сопоставить с летописным сообщением 1006 г.: «Прислали Болгары (Волские) послов с дары многими, дабы Владимир позволил им в городах по Волге и Оке торговать без опасения, на что им Владимир охотно соизволил и дал им во все грады печати, дабы они везде и всем вольно торговали».

Оттиск печати был своего рода удостоверением, опознавательным знаком. Таким образом, использование русскими послами и купцами золотых и серебряных оттисков печатей при посещении Константинополя не противоречило бы обычаям многих народов средневековья.

Процесс изготовления металлических оттисков печатей очень близок к технике чеканки монет. Поэтому использование и изготовление печатей, вероятно, предшествовавшее чеканке собственно монеты, технически подготовило появление златников и сребреников. Применение фиксированных штемпелей для чеканки древнейших русских монет в литературе уже связывалось со знакомством с буллотирием.

Рисунок 4. Монета с изображением сцены передачи Югурты (справа) Бокхом (слева) Сулле (в центре). Отчеканена Фавстом Корнелием Суллой [wikipedia]

Внутреннее родство монет и печатей проявляется и в сходстве их типов, их изображений, что уже не раз отмечалось в литературе. Римский диктатор Луций Корнелий Сулла (82—79 гг. до н. э.) пользовался печатью, на которой он был изображен сидящим в тоге; перед ним коленопреклоненный царь Мавритании Бокх с оливковой ветвью в руках, а позади Суллы — закованный нумидийский царь Югурта, который был выдан Бокхом римлянам (105 г. до н. э.). Это изображение было на печати диктатора, так как участие в Югуртинской войне (111—105 гг. до н. э.) сыграло большую роль в его карьере. Сын Луция Корнелия Суллы Фауст Корнелий Сулла около 57 г. до н. э. выпустил в Риме денарии с изображением той же самой сцены. На печати и на лицевой стороне многих серебряных денариев Юлия Цезаря было изображение Венеры (Род Юлиев вел свое происхождение от Энея, который считался сыном Венеры). На ранних личных печатях Августа, а также на о. с. некоторых его монет можно видеть сидящего сфинкса. Трудно найти область средневековой европейской нумизматики, особенно со времени появления геральдических изображений, где бы не изучались параллели между печатью и монетой. Так, изображение на ранних пражских грошах связывают с печатями чешского короля Вацлава II (1278—1305). В одной из недавних работ о немецких брактеатах особое внимание уделено печатям, их сопоставлению с монетами, что позволило автору уточнить хронологию и тех и других. Лицевая сторона мемориального рубля 1912 г. в память столетия Отечественной войны 1812 г. представляет собой уменьшенную копию малой государственной печати императора Александра I. На золотой монете СССР 1989 г. достоинством 100 рублей — одной из монет серии, посвященной 500-летию единого Русского государства — изображен оттиск лицевой стороны печати Ивана III со всадником, поражающим дракона.

Один из крупнейших наших нумизматов А. В. Орешников первый раздел своей уже не раз упоминавшейся работы «Материалы к русской сфрагистике» посвятил связям сфрагистики с нумизматикой. Приведенные им конкретные примеры скорее говорят об общей тематике изображений, об общих сюжетах на печатях различных лиц, монетах и даже предметах прикладного искусства, т. е. рассматриваются в плоскости историко-культурной. Вслед за автором «Русской геральдики» А. Б. Лакиером А. В. Орешников убедительно отметил синхронность появления «ездца» — всадника на печатях и монетах князей Василия Дмитриевича (1389—1425) и Василия Васильевича Темного.

Корпус актовых печатей Древней Руси — это, безусловно, и новый шаг в использовании нумизматических материалов в сфрагистическом исследовании. «...Сходство сфрагистических и монетных типов, — пишет В. Л. Янин, — мы и кладем в основу выделения группы княжеских печатей архаической традиции...».

Таким образом, нумизматика и сфрагистика взаимно обогащают друг друга. Сопоставление печатей и монет, их изображений (сюжетов, композиций, гербов), надписей дает исследователю основания для их атрибуции и датировки.

Источник: Потин В. М. "Монеты. Клады. Коллекции: Очерки нумизматики". Санкт-Петербург, 1992 г.