Почерк медальера и персональное «клеймение» монетных штемпелей Екатерины II

Классик отечественной нумизматики новейшей истории В.В. Уздеников внешнее оформление русских монет массового выпуска XVIII — начала XX веков подразделял на две категории: узаконенные и случайные. «Узаконенные появились на монетах в соответствии со специальными государственными постановлениями. Случайные же различия были обусловлены только несовершенством технологии и организации монетного производства». Автор подчеркивает, что основной причиной случайных различий в оформлении монет связано с тем, что штемпеля вырезывались вручную. «Отсюда возникала несхожесть портретов императора, неодинаковая компоновка надписей и появление в них ошибок, произвольное использование декоративных элементов и т.д.», — заключает свою мысль автор.

 

Рисунок 1. Ф.С. Рокотов. Портрет Екатерины II. 1763 г.

 

Следуя логике В.В. Узденикова, можно утверждать, что «узаконенная категория» монет предполагает чеканку определенного монетного типа, который согласно определению того же уважаемого автора не что иное, как «совокупность изображений и надписей, покрывающих лицевую или оборотную сторону монеты». Монетная иконография Екатерины II слагается из четырех основных монетных типов (рис. 2). Первая смена монетного типа произошла в 1766 году. С августейшей шеи Екатерины исчезла кружевная лента, иначе называемая фрезой (фреза — воротник из ткани или кружев, уложенных в мелкую складку и очень туго накрахмаленных для сохранения формы). Кроме указанного элемента на многих экземплярах портрет был лишен тонкой проработки деталей изображения, отчего монеты получили среди коллекционеров известность как рублевики «грубого чекана».

 

Рисунок 2. Основные монетные типы рублевиков Екатерины II. А — на лицевой стороне портрет образца 1762—1765 гг.; В — на лицевой стороне портрет образца 1766—1776 гг.; С — на лицевой стороне портрет образца 1777—1782 гг.; D — на лицевой стороне портрет образца 1783—1796 гг.

 

Анализ нумизматического материала позволяет предположить, что смена монетного типа произошла не мгновенно, подчиняясь волевому решению руководителей, а постепенно в ходе поиска нового портрета императрицы.

В 1765 г. на одном только Петербургском монетном дворе было отчеканено около трех миллионов рублевиков (2 781 950 шт). Такой колоссальный по тем временам объем чеканки предполагал изготовление приблизительно 300 пар штемпелей. Вопрос об унификации монетной продукции уже как минимум 20 лет назад был решен посредством внедрения в процесс монетного передела маточников. По мнению В.Н. Мещерякова, в производстве серебряной монеты переводной стан, обеспечивающий изготовление маточников, «стал использоваться в полной мере с 1737 г. Т.е. ...«зависимость» внешнего вида монеты от мастерства резчика в значительной степени ослабла.... «Доводку» штемпеля после его «перевода» с маточника могли осуществлять и ученики резного дела». Указанное технологическое звено надежно обеспечивало выпуск монет с единым типом портрета императрицы с начала ее царствования, включая большинство экземпляров 1765 года (рис. 3). Изучение рублевых штемпельных оттисков этих лет, как правило, выявляло мелкие отличия, связанные с вспомогательной доработкой оформления штамповочных инструментов (короны, ленты, кресты и т.п.), а также девиации в добавочных составляющих, к которым относились надписи: различное расстояние между буквенными или цифирными литерами, иное расположение конца круговой надписи по отношению к бюсту и т.п. Однообразная портретная галерея на монетах 1765 г. вместе с тем оживляется экземплярами, на которых представлена необычная трактовка императрицы, заслуживающая отдельного изучения.

 

Рисунок 3. Рубль Екатерины II, 1763 г. СПБ. На лицевой стороне типичный портрет императрицы, соответствующий монетному типу 1762 — 1765 гг.

 

На рис. 4 представлены рублевики с портретом Екатерины II, имеющие заметные отклонения от принятого иконографического стандарта.

 

Рисунок 4. Рубли Екатерины II, 1765 г. СПБ. А и В — на лицевой стороне особые портреты императрицы

 

Портрет на монете с индексом «А» проработан в новой манере. Голова императрицы стала более узкой и вытянутой вверх. Контур лица лишился мягких поворотов, а наоборот, приобрел резкие изгибы. Рельеф получился с выраженным чередованием низких и высоких плоскостей. Это обеспечило глубокую прорисовку прядей волос куафюры, строгую носогубную складку, выпуклость отдельных элементов платья и складок ленты на шее.

Рисунок 4 В иллюстрирует совершенно иной формат изображения. Голова по сравнению с портретом на рис. 4А стала шире и приняла соответствующие привычным стандартам размеры. Однако стиль гравировки совершенно иной. Контуры портрета выполнены спокойными закругленными формами. Пряди волос и ниспадающие локоны начертаны тонкими тесными эластичными линиями, которые сливаются в одно целое. Отдельные части портрета нежно переходят одна в другую, создавая в пластике доминирующие овальные и округлые формы. Каждый фрагмент портрета проработан с особой тщательностью. В итоге императрица на портрете выглядит моложе и привлекательнее.

Дальнейшее сравнение изображений Екатерины II на рис. 4 обнаруживает ряд любопытных вещей. Например, фрагмент платья ниже орденской ленты на портрете «А» гладкий, что, согласно геральдическим правилам, соответствует серебряному (белому) цвету. На рис. 4В этот участок заштрихован горизонтальными линиями, что предполагает синий цвет. Выходит, что императрица на монетных портретах облачена в платья разных цветов.

Не менее занимательно рассмотреть и ленту на шее или, как ее называли нумизматы XIX века, — фрезу (ГМ использовал термин «кружевные брыжжи»). На рис. 4А она образует пять чередующихся жестких изгибов. Фактура ее гладкая (значит, белая). Лента на рис. 4 В состоит из трех волнистых складок и украшена точками. Такой декор правила геральдики отождествляют с золотым (желтым).

Занятно, что существуют рубли того же 1765 г, у которых портрет Екатерины II снабжен фрезой, обладающей четырьмя складками (рис. 5).

 

Рисунок 5. Рубль Екатерины II, 1765 г. СПБ. Серебро. 44 мм

 

По-разному украшена корона, поверхность которой на экземпляре «В» (рис. 4) сплошь покрыта крупными точками, по видимому символизирующими жемчужины, тогда как на рубле «А», точки занимают более скромную площадь.

Наконец, портреты на рис. 4 отличаются еще одной, казалось бы, малозаметной и незначительной деталью — подписью резчика: на экземпляре «А» начертано «•Т•I•» , в то время как на рублевике «В» — «Т•I». Нумизматы давно уже привыкли к тому, что порой разные по манере исполнения и стилю штемпельные оттиски подписываются одним и тем же именем. В данном случае литеры свидетельствую т, что медальером—автором портрета является Тимофей Иванов. Маловероятно, чтобы оба портрета, воспроизведенных на рис. 4, резал сам Т. Иванов. Вероятнее всего, он приложил руку к изготовлению штемпеля, в дальнейшем клонированным в виде маточников, для чеканки монет массового выпуска (рис. 3). А на монетах другого формата, включая экземпляры на рис. 4, аббревиатура проставлялась «автоматически» в виде своего рода бренда.

В данном случае подпись в обрезе рукава представляет интерес еще с одной стороны. Как упоминалось, изготовление почти трех миллионов рублевиков на Петербургском монетном дворе предполагало изготовление около 300 портретных штемпелей. Из нумизматических источников известно, что квалифицированному мастеру требовалась приблизительно неделя для изготовления одного штемпеля. Как было сказано, во времена Екатерины II уже не надо было вручную изготавливать каждый штемпель — процесс значительно упрощался и ускорялся с внедрением маточников. Однако последние обеспечивали чеканку основного элемента оформления монеты — портрета (или орла на реверсе), второстепенные детали приходилось дополнительно набивать вручную. Согласимся, что процесс нанесения надписей вокруг портрета не требует высокой квалификации, однако не менее ответственен и важен, потому требует определенной сноровки. Ошибка в титулатуре сводит усилия и затраты по изготовлению штемпеля к нулю и влечет наказание. Кара за испорченный штемпель могла быть весьма суровой. Большие объемы чеканки требовали возрастающего количества штемпелей, а значит, предполагали привлечение дополнительных подмастерий или учеников резчиков к второстепенной, но весьма деликатной, требующей внимания и концентрации, работе. С учетом оборотной стороны монет требовалось нанесение надписей на штемпели числом около шести сотен. Большая потребность в работниках второго звена неоднократно упоминалась в соответствующих документах. Например, в 1762 г. из Москвы на Петербургский монетный двор срочно («немедленно на почте выслать») был командирован мастер Василий Климов, а вместе с ним подмастерье Михаил Никитин. Можно только догадываться, какого уровня местных подмастерий и учеников приходилось использовать в набивании надписей. Минцмейстерам приходилось внимательно отслеживать качество конечной продукции. Малограмотные, а то и вовсе безграмотные подмастерья легко могли наделать ошибок. Таковых было не избежать, и штемпеля с грубыми ошибками, особенно в титулатуре, отбраковывались. За незначительные погрешности резчики наказывались, однако искаженные дорогостоящие штемпеля, как это будет показано ниже, запускались в производственный цикл.

Большой поток штемпелей вынудил минцмейстеров придумать простые, но весьма эффективные методы контроля за качеством работы каждого конкретного работника. С этой целью была применена особая метка на штемпеле, выполнявшая роль личного клейма. Метка слагалась из комбинации точек и литеров «ТI» в обрезе рукава.

Обратимся непосредственно к нумизматическому материалу. На рис. 4-6 воспроизведены рублевики 1765 года с вариантами начертания монограммы «ТI». На золотых монетах (рис. 7-8) наблюдается аналогичная картина. Число комбинаций точек и буквенных литер вполне достаточно, чтобы каждый работник получил свой «буквенноточечный» код или, другими словами, идентификационный знак. Условно говоря, указанным образом минцмейстеры клеймили продукцию, в изготовлении которой использовался труд того или иного участника монетного передела.

 

Рисунок 6. Рубли Екатерины II, 1765 г. А — на лицевой стороне в обрезе рукава «ТI»; В — на лицевой стороне в обрезе рукава «• Т • I»; С — на лицевой стороне в обрезе рукава «Т • I •»

 

Рисунок 7. Империалы Екатерины II, 1765 г. А — на лицевой стороне в обрезе рукава «Т • I»; В — на лицевой стороне в обрезе рукава «Т • I •»; С — на лицевой стороне в обрезе рукава «• Т • I •», D — на лицевой стороне в обрезе рукава «Т I •»

 

Рисунок 8. Империал Екатерины II,1766 г. На лицевой стороне в обрезе рукава «Т : I»

 

На примере империалов 1768 г. хорошо видно, как при помощи кода, полученного путем комбинации точек и букв «ТI», можно легко распознать автора ошибочного начертания знака монетного двора с перевернутой литерой «П» (рис. 7С). Работник, проставлявший в обрезе рукава монограмму «•Т•I•» и допустивший ошибку наверняка понес наказание. Беднягу, видимо, лишили части жалования. Похоже, что такая же участь не миновала и другого подмастерья, метившего «свои» штемпеля аббревиатурой «Т I•», который вместо литерного пуансона с буквой «Б» использовал цифирный инструмент, в результате чего знак монетного двора приобрел плохо исправленный экзотический вид «СП5» (рис. 7D). Поскольку ошибки не носили крамольный характер, т.е. не затрагивали титулатуру, штемпеля были запущены в работу. Получается, что минцмейстеры использовали обрез рукава на портрете императрицы как малоприметный технический участок монетного кружка, пригодный для контрольных нужд.

Следует отметить, что одна и та же метка (например, «•Т•I•») могла набиваться вне зависимости от знака минцмейстера или иконографического характера портрета. В руки подмастерий и учеников могли поступать «полуфабрикаты» с разными вариантами изображений на них. Главным для работника было правильно и безошибочно нанести недостающие детали оформления монеты и надписи на ней. Этим объясняются неудачи в предпринятых ранее исследователями попытках соотнести иконографические нюансы портретного штемпеля с характером сочетания букв и точек в монограмме.

Тот факт, что проставление точек в подписи «ТI» носит не случайный характер, подтверждают следующие соображения.

Если бы монетчикам требовалось лишь формальное, прописанное регламентом начертание литеров «ТI» в обрезе рукава, то было бы проще наладить эту операцию с помощью специального пуансона. Однако все составляющие «буквенно-точечной» комбинации наносились отдельно. Это легко заметить, изучая одну и ту же комбинацию на разных монетах.

Использование монограммы Тимофея Иванова в качестве контрольного маркера путем кодирования ее транскрипции точками, очевидно, принадлежит руководителям монетного передела. Сам мастер метил свои работы на медалях значительно проще: на сделанных им копиях обычно проставлял буквы «ТI» с добавлением «Р» (резал) или «F» (fecit — исполнил), на оригиналах чаще подписывался развернутым именем и фамилией (рис. 9).

 

Рисунок 9. Т. Иванов. Наградная медаль. БД (1769). Серебро. 63 мм. Лицевая сторона — бюст Екатерины II в короне вправо. Оборотная сторона — изображение Константинопольского храма св. Софии на берегу бушующего моря, вверху — сияющий в облаках крест. Молнии разрушают минареты мечети, вверху надпись ПОТЩИТЕСЯ ИНИЗРИНЕТСЯ. В обрезе надпись ПОБОРНИКУ ПРАВ0СЛАВIЯ. (Медаль предназначалась для награждения жителей островов Средиземного моря и Греции, во время плавания Архипелагской Экспедиции)

 

Опыт метить штемпеля неприметными для непосвященных знаками имеет исторические корни. По мнению американского исследователя русских монет Р. Жулиана, монетчики иногда преднамеренно допускали небольшие искажения в буквенных или цифровых литерах. Автор полагает, что таким способом руководители монетного передела могли отслеживать даже отдельные экземпляры монет и точно устанавливать дату их чеканки. Исследователь предполагает, что такой метод позволял минцмейстерам увязывать чеканку определенных экземпляров с конкретными рабочими и таким образом предотвращать хищение с монетного двора готовой продукции.

Изложенный материал позволяет сделать два основных предположения:

1. Особенности внешнего оформления портретной стороны некоторых монет Екатерины II не являются случайными, а носят отпечаток индивидуального стиля и техники гравировки, присущих конкретному резчику, иными словами отражают почерк медальера.

2. В определенные годы различные комбинации литеров «ТI» и точек в обрезе рукава на портрете носят не рандомный характер, а целенаправленно подчинены контрольным функциям. Совокупность указанных знаков, расположенных в определенном порядке, позволяла минцмейстеру в общем потоке идентифицировать конкретный штемпель и устанавливать личность сотрудника, дорабатывавшего штамповочный инструмент на завершающем этапе. Такой прием повышал персональную ответственность резчика второго звена за выполненную работу и способствовал росту качества конечной продукции.

Источник: Петрунин Ю.П. "Монеты императрицы Екатерины II". 2014 г.